Риски и преимущества ангольской «Удачной»

Эмблема De Beers до сих пор украшает 12-этажное здание, соседствующее с штаб-квартирой ангольской госкорпорации Endiama в Луанде. Здание начали строить в 1997 году как центр операций De Beers в Анголе, полигон для сортировки, оценки и закупок ангольских алмазов по аналогии с подобными объектами в Ботсване, Намибии и ЮАР. Праздным гостям ангольской столицы - а этот контингент здесь невелик, в основном кондоминиумы Луанды населяют экспаты-сотрудники сырьевых компаний, разрабатывающих местные недра, - наличие эмблемы De Beers может показаться логичным. Крупнейший производитель просто не может игнорировать 4-е по объемам добычи государство. Тем не менее вывеска на высотке в центре Луанды - это то немногое, что напоминает о некогда мощном присутствии De Beers в Анголе. De Beers по большому счету пришлось уйти из Анголы в начале 2000-х, когда победившая в гражданской войне МПЛА поставила ей на вид подозрения в сотрудничестве со своим оппонентом УНИТА. Позднее De Beers пыталась возобновить операции в Анголе, но ей так и не удалось вернуть права на северную часть бассейна реки Куанго (Cuango), где исторически добывалось большинство ангольских алмазов, или получить доступ к другим значимым месторождениям. Одно из них — кимберлитовую трубку Луэле (Luele) — геологи De Beers еще раньше сочли слишком сложной для разработки, что, по мнению местных специалистов, может оказаться ошибкой, сопоставимой с поддержкой УНИТА.

В мае этого года стало известно, что долю в алмазной трубке Луэле, входящей в состав концессии Луаше (Luaxe), приобретает АЛРОСА. Российская компания позиционирует трубку Луэле как самое крупное из открытых за последние 60 лет месторождений. Такого рода прогнозам, конечно, присуща большая доля условности, но с другой стороны, АЛРОСА исследует эту трубку не первый год, работая на расположенном в 20 км от трубки Луэле горнорудном обществе Catoca в провинция Лунда Сул. Российские специалисты впервые появились в этом районе в 1995 году, и там по российским технологиям были построены обогатительные мощности компании Catoca, которая за это время стала четвертым в мире по объему производителем алмазов. Сейчас на Catoca приходится 75% ангольской добычи, и в этом году на предприятии будет произведено 6,5 млн каратов алмазов, которые оцениваются в $600 млн. Бывшие работники АЛРОСА во главе с экс-замгендиректора «Севералмаза» по производству Сергеем Амелиным, который стал гендиректором Catoca весной 2015 года, составляют технологический и интеллектуальный костяк предприятия.

АЛРОСА сейчас контролирует 32,8% в Catoca (планирует увеличить в этом году до 41%), через которую и будет участвовать в новом алмазном проекте, а также рассмотрит приобретение 8% в Луаше напрямую. Эффективная доля АЛРОСА в Луаше составит около 24,5%, а после планируемого увеличения доли в Catoca может возрасти до 28,5%. Такие договоренности были заключены АЛРОСА и Endiama в мае этого года, когда стороны подписали международный инвестиционный контракт по концессии Луаше.

Это соглашение не только формализовало назревавшее в связи с финансовыми проблемами бразильской компании Odebrecht (до последнего времени владела 16,4% Catoca) изменение структуры акционеров ведущего ангольского алмазодобытчика, но, судя по заявлениям АЛРОСА, принципиально решило основной вопрос участия в ангольских проектах.

Сейчас АЛРОСА получает дивиденды от своего пакета в Catoca, не имея доли в продажах. Реализацией алмазов Catoca занимается «дочка» Endiama Sodiam. С момента начала добычи в 1995 году АЛРОСА получила от Catoca более $418 млн – это более чем окупало инвестиции в Анголу и заставляло российских чиновников лояльно относиться к зарубежной активности АЛРОСА даже во время кризиса 2008-09 годов. Но именно контроль над частью продаж ангольского алмазного сырья всегда оставался желанной целью — и с точки зрения максимизации его стоимости, и для устранения нежелательного «навеса» с рынка. В концессии Луаше АЛРОСА рассчитывает на контроль над частью продаж пропорционально своей доле в капитале, говорил в мае глава российской компании Сергей Иванов.

Ввод в эксплуатацию трубки Луэле позволит поддержать объемы производства месторождения Catoca, которое близится к экватору своего жизненного цикла. С 1995 по 2016 год на Catoca было обработано 138,2 млн тонн руды и произведено 93,5 млн каратов алмазов, в 2017-2034 годах запланирована обработка 160 млн тонн руды, содержащей 101,1 млн каратов алмазов, следует из презентации предприятия. Планируемый объем продаж — $9,1 млрд (против $7,3 млрд с момента запуска производства в 1995 году). Кроме Луэле, в разработку вовлекается кимберлит «Кате42», но это небольшой проект с запасами около 3 млн каратов.

На кимберлитовой трубке Луэле промышленная добыча может быть запущена в конце этого десятилетия, и на пике производительности здесь будет добываться больше, чем на Catoca, а точнее — около 10 млн каратов в год. Заявлено, что алмазы трубки Луэле такого же качества, как и на Catoca.

В этом году начались работы по крупнообъемному опробованию месторождения (выбору крупных проб алмазов, по качеству соответствующих среднему уровню по всему рудному телу), рассказывает глава Catoca Сергей Амелин. «Этот карьер геологически как раз для крупнообъемного опробования», - считает он. Алмазы из крупнообъемной пробы будут проданы, по оценке, за $66,1 млн.

Об инвестициях в разработку столь масштабного проекта известно пока немногое. Местные СМИ оценивали суммарные вложения в сумму около $1 млрд. Инвестиции в геологоразведку, проектные работы и начало отработки пионерного карьера в 2012-16 годах ($23 млн) осуществила Catoca, которая и дальше будет нести существенную часть затрат на освоение месторождения. Затраты на первый этап отработки карьера — около $101 млн.

Разработка месторождения осложняется сложными геологическими условиями, обращает внимание глава Catoca. От себя добавим, что, возможно, именно эти обстоятельства отпугнули геологов De Beers. По борту карьера протекает ручей, в сезон дождей превращающийся в полноценную реку, в результате профиль карьера осыпается. Поэтому, по словам С. Амелина, будет применятся так называемое комбинированное вскрытие — прилегающие к ручью районы планируется разрабатывать путем гидромеханизации (основная часть технологических процессов проводится энергией движущегося потока воды).

Рассматривается строительство самостоятельной фабрики на этом проекте, хотя первая партия руды трубки Луэле может быть переработана в начале 2018 года на фабрике Catoca. Во втором случае будет применен опыт АЛРОСА по доставке руды автопоездами (использовался в т. ч. при пробной транспортировке руды Верхне-Мунского месторождения на обогатительную фабрику Удачнинского ГОКа), отмечает С. Амелин. «Мы сейчас хотим посчитать экономику: как будет выглядеть проект, если мы не будем строить фабрику (на Луэле)», - сказал он.

ТЭО разработки проекта занимается институт Якутнипроалмаз. По словам главы АЛРОСА С. Иванова, институту «нужно оцифровать, насколько выгодно обогащать сырьё, снизив добычу на Catoca и загрузив фабрику рудой Луаше, либо запустить пилотную фабрику на Луаше». Следующий этап - согласование плана разработки с Endiama и другими акционерами Catoca, пояснил президент АЛРОСА.

По оценке известного отраслевого аналитика Пола Зимниски (Paul Zimnisky), разработка концессии Луаше является сейчас наиболее значительным проектом развития в алмазодобывающей отрасли. Ангольское месторождение действительно выделяется не только на фоне других готовящихся к вводу проектов, на прогрессирующую бедность которых так любят уповать в своих отчетах алмазодобытчики, но и на фоне основных действующих предприятий отрасли. Если отталкиваться от заявленных диапазонов по объему добычи и прогнозу по средней цене сырья, новый проект в Анголе вполне оправдывает данное ему несколько лет назад в производственном блоке АЛРОСА сравнение с якутской трубкой «Удачная».

Но как не бывает двух одинаковых месторождений, так трудно приравнять условия ведения бизнеса в Якутии и Анголе. При всей сложности горно-геологических условий в Африке, они вряд ли станут непреодолимым препятствием для инженеров АЛРОСА, имеющих опыт работы в гораздо более экстремальной обстановке. Основные риски работы горнодобывающей компании в любой африканской стране, особенно в тех, которые так или иначе встали на путь индигенизации в начале XXI века, лежат скорее в политической и социокультурной плоскостях. Уровень образования и квалификации местного населения в отдаленной провинции Анголы не всегда позволяет его представителям быть полноценно задействованными в такой сложной сфере, как горная добыча. А показательная порка, устроенная властями Анголы De Beers, хоть и стала в основном реакцией на действия самой корпорации, но не сулит ничего хорошего с точки зрения соблюдения властями этой страны договорных обязательств. Endiama и De Beers связывал официальный контракт, заключенный в 1991 году, который был расторгнут после прихода к власти МПЛА, что отнюдь не является примером безупречной деловой практики.

Не сулят ничего хорошего в плане перспектив работы в Африке и недавние новости от De Beers: перезаключение договора о работе в Намибии, которая потребовала увеличить долю в реализации продукции Namdeb, и отмена благоприятного налогового режима для экспорта алмазов De Beers Consolidated Mines из ЮАР. У российских компаний исторически хорошие предпосылки для деятельности в Анголе, а политический режим вполне лоялен и стабилен - как показали недавние парламентские выборы, на которых уверенно победила МПЛА. Президент Анголы Жоау Лоуренсу — выпускник московской военно-политической академии им. Ленина, представитель ангольской элиты, ориентированной в свое время на СССР. Вероятно, при прочих равных условиях, он не будет преподносить неприятный сюрприз, дезавуируя заключенные в мае 2017 года договоренности. Но в целом надо признать, что вывод нового ангольского проекта на стадию промышленной добычи и реализация соглашения о доле в продажах будет для АЛРОСА большим успехом, который, правда, пока не гарантирован.

Игорь Лейкин для Rough&Polished