Страны, не добывающие алмазов, не должны руководить Кимберлийским процессом (Kimberley Process, КР), как было в прошлом году с Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ), согласно заявлению М’Зи Фулы Нгенге (M’Zee Fula Ngenge), председателя Африканского алмазного совета (African Diamond Council) и Африканской ассоциации производителей алмазов (African Diamond Producers Association).
Он сказал аналитическому агентству Rough&Polished на полях алмазной конференции De Beers в Габороне в начале ноября, что потребители алмазов не могут «осуществлять надзор» над производителями алмазов.
Производителям и потребителям алмазов, а также гражданскому обществу разрешили становиться участниками КП, созданного в 2003 году.
Страна или блок имеют возможность возглавлять надзор за алмазами в течение года, и Австралия, которая является руководителем в настоящее время, передаст эстафету Европейскому союзу, когда в конце следующего месяца закончится ее срок председательства.
Нгенге также сказал, что руководители некоторых алмазодобывающих компаний не готовы слышать то, в поддержку чего они выступали.
Но он высоко отозвался о De Beers за ее стремление прислушиваться к точкам зрения этой организации.
Ниже приводятся выдержки из интервью:
Можете ли вы пролить свет на свое положение как председателя как Африканского алмазного совета, так и Африканской ассоциации производителей алмазов?
Мы являемся законодательным управляющим органом. Мы вырабатываем политику для алмазодобывающих африканских стран, и мы также даем им советы, защищаем их, и мы по сути даем им структуру. Мы внедряем и осуществляем целостные политики в алмазной отрасли повсюду. Мы располагаемся в Ботсване, это наш ведущий производитель алмазов, алмазодобывающая страна номер один в Африке, один из лучших примеров, который у нас есть с точки зрения прокладывания пути там для других производителей алмазов, по которому нужно следовать, и я считаю, что, если посмотреть на эту страну 51 год назад, это была одна из беднейших стран в Африке, и вы посмотрите на то, что сделали поступления от алмазов. там нет нефти, но [посмотрите], что сделали поступления только от одних алмазов, они уже на самом деле создали средний класс…. Это прекрасно, что у нас есть возможность видеть здесь очень успешную картину.
Можете ли вы объяснить разницу между этими двумя организациями, если она есть?
Совет состоит в основном из руководителей страны, а ассоциация производителей алмазов в основном состоит из министров. Поэтому у нас две структуры, которые могут собираться и разрешать проблемы. Именно за это мы выступали, потому что это очень важно, когда ты смотришь на два человека, министра напротив президента, обычно свыше 100 лет отношений существует рассматриваемая проблема, и мы хотим иметь две стороны или точки зрения. Мнение министра может не совпадать с мнением главы государства, поэтому мне нравится приезжать сюда и создавать прекрасные ситуации и выслушивать оба мнения. Мы можем находить правильное окончательное решение, какой бы ни была проблема.
Какую роль играют Африканский алмазный совет и Африканская ассоциация производителей алмазов?
Мы выслушиваем все алмазодобывающие страны, прежде всего мы хотим услышать от них, какие проблемы существуют в их конкретных странах. Мы пытаемся решить эти проблемы, [и] если мы чувствуем, что у нас существует общая проблема более чем в восьми или девяти странах, мы даже можем внедрить политику, которая не сдерживается границами. Мы можем ввести то, от чего они все получат выгоду, поэтому мы ездим во многие места. Мы защищаем их, когда на них нападают. Посмотрите на Центральноафриканскую Республику (ЦАР) или Сьерра-Леоне, Зимбабве и, может быть, Анголу и Конго. Когда на них ведут нападки группы по защите прав человека или гражданское общество, мы пытаемся прийти, и посмотреть, почему на них нападают, и пытаемся дать решения. Большинство этих нападок происходит из-за отсутствия понимания, поэтому гражданскому обществу, может быть, следует посмотреть с такой точки зрения, с которой они раньше не смотрели, поэтому мы должны предоставить ее или выступить в защиту, или даже разрешить проблему.
Каков ваш ответ на критику о том, что ваши организации являются средствами пропаганды для стран, которые вы защищаете?
Но мы не занимаемся пропагандой, мы не слишком подвержены внешнему воздействию. Это очень узкая сеть. Алмазная отрасль является крупной, но это небольшой круг людей, и у нас небольшой коллектив. Для нас важно внимательно выслушать главу государства этой алмазодобывающей страны, каковы его цели для его алмазной отрасли или государственной горнодобывающей компании? Второй задачей являются министры. Мы даже не делаем это публично, мы не проводим конференции, мы проводим встречи, на которых мы докапываемся до корня проблемы. Мы можем действовать очень эффективно, поэтому это очень скрытный бизнес, очень опасный бизнес. Я думаю, если посмотреть на Африку и что мы представляем … то, что вы увидели в этом (конференц)-зале, было закулисьем…, и никто на самом деле не занимается тем, что происходит в открытой фасадной части. Есть ребята, которые занимаются грязными делами, которых, может быть, убивают, поэтому есть дела, которыми нам хочется заниматься, потому что больше никто не хочет или не в состоянии это делать. Так что, пропаганда – нет! Я не соглашусь, это уж слишком, это не тот путь, который мы обычно выбираем.
Можете ли вы выразить беспристрастное представление о том, что происходит в ЦАР? Вы утверждали во время круглого стола, что в Африке нет конфликтов, но один из участников дискуссии сказал, что в ЦАР на самом деле существует конфликт?
Если посмотреть на Африку в целом, всегда есть страны, на которые нападают с целью дестабилизации, а если посмотреть на алмазодобывающую страну, всегда есть противоречия, всегда есть страна, которая подвергается критике. Если это ни Зимбабве, то это Ангола, Сьерра-Леоне, поэтому отчасти этот хаос создается, чтобы сделать значимыми некоторые из этих инициатив, и потому я сказал, что, если рассматривать КП, например, схему сертификации, которую мы создали для себя с целью положить конец некоторым вещам, она предотвращает захват алмазного рудника повстанческими движениями, использование этих поступлений от алмазов для борьбы с правительством. Поэтому, если бы у нас не было такой ситуации, если бы они не стремились изменить определение более широкого понятия «конфликтных алмазов», он мог бы потерять свое значение, и даже люди, которые пришли в него для оказания поддержки, могли бы не поддержать его сегодня, потому что они не видят реальной цели.
Считаете ли вы, что КП по-прежнему имеет значение?
Я всегда буду считать, что, если вы не являетесь алмазодобывающей страной и если больше стран, не добывающих алмазы, участвуют в инициативе, продвигая повестку дня, вы должны относиться к этому с осторожностью и настороженностью. [Есть] госдепартамент [США], который хочет стать штаб-квартирой для Кимберлийского процесса, а это страна, потребляющая алмазы, а не производящая их…, если посмотреть на КП, то Ангола два года назад была секретариатом, а мы передали это ОАЭ, которые не являются алмазодобывающей страной, и они конкурировали с Австралией, которая является алмазодобывающей страной. Дубай является самым молодым крупным алмазным центром, но как у них закончилось председательство в КП? Я даже говорил, что как только они получат его, они могут даже стимулировать контрабанду, особенно в Африке. Это молодой алмазный центр, который в основном старается остаться во главе КП… большинство из этих ребят не сели в самолет и не прилетели в Африку, они не владеют ситуацией, они не знают проблем, с которыми мы [сталкиваемся], поэтому, когда наступало время поехать туда и поговорить о наших проблемах, с ними невозможно было связаться.
Каковы ваши прогнозы в отношении будущего КП?
Всегда можно исправить то, что неправильно, если все четыре колеса спущены, можно купить новые колеса, и машина поедет прекрасно, но я говорю, если вы не захотите заниматься этим, противостоять этому, сказать, эй, у нас проблема, нам надо заняться несколькими вопросами. Нам не надо было ждать с 2003 года по 2017 год, чтобы принять решение, пригодно ли определение.
Итак, кроме определения, есть ли еще какие-то вопросы, которыми, как вы хотите, следует заняться Кимберлийскому процессу?
Я всегда буду выступать за то, чтобы алмазодобывающие страны были секретариатом КП, это схема сертификации алмазов, и если вы посмотрите, то 7 из 10 производителей алмазов в мире являются африканскими, а ОАЭ практически осуществляли надзор за нами.
Что вы делали в отношении Зимбабве?
Зимбабве подвергалась жесткой критике, и большая часть огня этой критики была нацелена на смещение главы государства. Я на самом деле не делал критических замечаний взаимоотношений, начиная с президентов, кончая председателями, я рассматривал алмазодобывающую страну, попавшую под огонь критики, и моя работа заключалась в защите ее. Конечно, я был вовлечен, «почему на Зимбабве нападают»? Если я чувствовал, что на них нападали несправедливо, моя задача была защитить их. Невозможно надавить на Африканский алмазный совет, чтобы он выгнал Зимбабве из ADC, если они на самом деле не нарушали никаких правил и в основном, насколько мне известно, они соответствовали требованиям. Мы ездили на месторождение Маранге (Marange), мы действительно не видели ничего такого, чего бы мы не предполагали увидеть. Мы ездили туда несколько раз в течение свыше двух с половиной лет…
Я понимаю, что вы всегда имеете значительные разногласия с гражданским обществом?
Ага.
Что, на ваш взгляд, является движущей силой их нападок против африканских производителей алмазов?
Всегда нужен кто-то, с кем спорить, невозможно всегда приглашать людей, которые собираются соглашаться с вами. Поэтому, даже если они несколько экстремальные, то вы хотите услышать, насколько экстремальными они могут стать, тогда вы сможете найти некоторую середину и разработать политику, которая на самом деле будет приемлема для всех. Гражданское общество будет всегда, и даже если я смотрю на старателей, работающих в Анголе или Конго, мы знаем, кто они, у нас есть тактика восстановления поступлений, которую мы используем для получения продукта, чтобы он не уходил из страны. Правительство может захотеть иметь базу данных, чтобы знать, кто эти люди, потому что это поможет нам, мы даем им работу, а они обеспечивают нам поступления. Это отвечает нашей цели. Я не хочу сажать их в тюрьму, поскольку они работают на нас. Они приносят нам товар, почему бы не иметь с ними дело?
Поскольку ваша роль – защищать африканские алмазодобывающие страны, то, конечно все не может выглядеть в розовом свете (прервано)
Нет!
Какими вызовами вы занимались или по меньшей мере попытались заниматься?
Каждый день является вызовом, это опасный бизнес в мире, это самый скрытный бизнес в мире. Конечно, вызовы появляются каждый день. Вы можете видеть шрамы (указывает на голову), они появились не от занятий в спортивном зале. Я живу в Анголе, и у меня также есть дом в Конго (две самых жестких страны с точки зрения того, как тебе необходимо маневрировать, если ты не говоришь по-французски или по-португальски… ты можешь столкнуться с некоторыми проблемами). Например, были волнения в Конго, и в Анголе была война в течение 27 лет… как я сказал, это трудные места, но я чувствую, что я создан для этого, и я не хочу убегать из таких стран. Я мог бы жить в ЮАР или Ботсване, и у мня бы не было никакой стрессовой обстановки, но я вынужден быть там, я человек дела и когда вы слышите меня, как я выступаю на секции, это потому что я нахожусь в центре нападок. Я там был и ощущал накал, и я знаю, что мне нужно для разговора с теми, кто никогда не будет надевать свой огнестойкий комбинезон, чтобы пройти через огонь нападок. Большинство из руководителей этих горнодобывающих компаний на самом деле не готовы услышать, что мы хотим сказать об этом. Поэтому я действительно снимаю шляпу перед De Beers, потому что они последовали за нами и сказали, что нам нужна такая точка зрения. Мы хотим услышать это, и они хотели прислушаться впервые к точке зрения, которая их раньше никогда не интересовала, и так мы смогли добиться прогресса.
Итак, что это означает для вас?
Это означает, что De Beers поняла, что им разрешают войти и вести бизнес в Африке. Они работают в трех африканских странах (Ботсвана, Намибия и Южная Африка), они чувствуют, что этого для них достаточно. Они пытаются продемонстрировать, что устойчивое развитие является одним из их основных вопросов, они скорее пытаются занимаю ведущую роль, чем следовать за кем-то. Есть другие алмазодобывающие компании, например, Rio Tinto и АЛРОСА. Существует большая конкуренция, АЛРОСА хочет войти сюда (в Ботсвану). De Beers просто пытается опередить события, а если вы преуспеваете в этой алмазной отрасли в 2017 году, вы делаете все за пределами своей зоны комфортных условий. Именно поэтому вы видите, что то, чем занимается De Beers на этой конференции, находится за пределами их зоны комфорта. Опасно вовлекать меня в это.
Мэтью Няунгуа, шеф-редактор Африканского бюро, Rough & Polished
