Автор: Вероника Шофман
(«Алмазы поморья») - AGD DIAMONDS для пополнения корпоративной минералогической экспозиции приобрела уникальную коллекцию минералов. В ней содержится более 1000 экспонатов. Основная их часть найдена на территории России. Коллекция не оставит равнодушным даже опытного специалиста. Руководство компании решило показать богатство минералогического мира и работу предприятия с новой стороны.
При составлении каталога, в описании каждого образца участвовал эксперт, стоявший у истоков собирания коллекции. Владимир Леонидович Сысоев двадцать один год отработал в AGD шлифовальщиком, и всю жизнь посвятил камням. Скоро ему семьдесят, но каждый образец он помнит до мелочей.
– Как создавалась коллекция, с чего все началось?
– Когда мне было пять лет, я нашёл камень на пляже. Думал, янтарь, а оказалось — ростры белемнита. Белемниты — полностью вымерший отряд морских головоногих моллюсков. Жили около 200 миллионов лет назад, были похожи на кальмаров. Тело и щупальца покрывала раковина, защищённая кожным покровом. Заострённая часть (ростр) по форме напоминала копьё. Именно эти окаменевшие «копья» внутренней раковины, или ростры, сохранились до нашего времени. От тела моллюска ничего не осталось. Тогда я не знал, что это такое. Никому не было дела до моей находки. Принёс домой, некоторое время поизучал камень и забыл. С возрастом появились другие интересы. Но судьба вновь свела с камнями. Мой троюродный брат — лётчик. Когда летал по северу России, был в селе Хатанга, оттуда привёз мне минералы. С этого момента появилось желание коллекционировать. Следующим подарком брата стала аметистовая щётка с Кольского полуострова. Так, я постепенно начал собирать камни. В седьмом классе принёс полезные ископаемые в школу, оставил коробку с минералами для школьной выставки. Когда забрал – обнаружил, что коробка подозрительно лёгкая. Половина минералов пропала. От досады я выкинул вторую половину камней в форточку и решил, что больше не буду их собирать. Но спустя какое-то время уже сам нашёл аметистовую щётку и понял, что должен продолжать коллекционировать.
– В чем уникальность коллекции, приобретенной AGD DIAMONDS?
– Она собрана почти со всей России. Самый дорогой экспонат — датолит, является минералом, боросиликатом кальция. Происхождение данной друзы (скоплений кристаллов, наросших на общее основание минерала) датолита – дальневосточный карьер Бор, Дальнегорская группа месторождений. Камень стоит около 300 тысяч рублей. Цена столь высока потому, что в кристаллическом виде датолит встречается крайне редко.
– Какие эмоции вызывает у Вас собирание?
– Радость и восторг. Когда прихожу домой расстроенный или что-то не ладится, — разглядываю каждый камень и успокаиваюсь. Если находишь минерал — это всегда праздник. Самое необычное место, где находил образец – берег Северной Двины. Я прогуливался и случайно увидел гранито-гнейс, а в нем — рубин, причём ювелирного качества и шикарного размера!
– В какой части мира больше всего минералов? Какие добыть сложнее всего?
– Много камней в Китае и США, но самая богатая минеральная база — в России. Другое дело, что в нашей стране к камням нередко сложно подступиться. Демантоид – камень, подобный алмазу, иногда стоит дороже бриллиантов, «водится» на Урале и Дальнем Востоке. У геологов он связан с риском для жизни. В 90-е, когда я добывал камни, месторождения сторожили бандиты, с собаками и автоматами. Надо было осматриваться по сторонам, в три часа ночи начинать добычу и собирать камни максимально быстро, чтобы не увидели преступники. А они сидели в засаде и караулили добытчиков. Поэтому набирали столько минералов, сколько можно унести на себе. Потом уже полученный материал отмывали. Особенно рисковые добытчики сооружали лежанки на деревьях и там ночевали. Поход за демантоидом – опасное дело, все боятся друг друга, но многим жертвуют ради камня. Эмоции описать сложно, это надо прочувствовать. Ещё есть история про лазурит. В Афганистане работники шахт не ели и не спали, чтобы даже кусочек лазурита не попал в чужие руки. Из минерала также получали краску, она не только красивая, но и очень стойкая.
– В этой коллекции приметили особенные камни?
– Безусловно. Например, крупный Малханский рубеллит. Образец экзотичный, в наше время таких почти не осталось. Еще есть довольно редкие срастания двойников сфалерита по шпинелевому закону (особенная структура кристаллов), столь крупные двойники попадаются не часто. Розовый кварц и двухвершинные аметисты тоже уникальны. Они эстетичны с точки зрения минералогии: все кристаллы целые, идеальная природная огранка, в общем, габитус (внешний вид) кристаллов по-настоящему качественный.
– А в Вашей личной коллекции есть особенные экземпляры?
– Есть шкатулка, за которой охотился несколько лет. Я знал, чего хочу: искал ювелирный сорт заирского малахита с эффектом иризации. Спил получается бархатистым, и под разными углами меняется цветовой оттенок. Я мечтал о шкатулке именно из такого малахита. Совершенно случайно друзья пригласили меня вместе встретить Новый год. Мы никак не могли договориться, в каком городе празднуем. Один звал к себе в Челябинск, второй предлагал отмечать в Казани. В итоге решили встретить праздник в поезде, по дороге из Казани в Челябинск. Поскольку не было билетов на прямой поезд, мы поехали через Екатеринбург и ночью первого января остановились там на вокзале. В самом углу вокзала находился маленький ларёк, где я увидел шкатулку своей мечты. Далее начались поиски продавщицы, её оказалось непросто найти и уговорить выйти на работу. В итоге я подарил себе эту шкатулку на Новый год. В 2010 году она стоила около 50 тысяч рублей.
– Можно ли разбогатеть на камнях и было ли у Вас такое желание?
– Продажа коллекционных образцов — очень выгодный бизнес. Много знакомых этим занимается. Я примерно знаю порядки прибыли от такого дела. Желание выйти на доход, конечно, возникало, но есть ряд проблем: бизнес полулегальный, большая часть сделок совершается за наличные; могут возникнуть большие неприятности, сам поиск образцов — очень криминализованная сфера. Чтобы этим заниматься, надо быть прожжённым романтиком и авантюристом. Ездить по разным копям, собирать минералы и продавать – очень непросто. В этом бизнесе есть два типа людей: хитари, которые ездят по копям ради своего интереса, а продают только повторяющиеся образцы, и дилеры, которые скупают камни у хитарей и перепродают дороже. Обычно крупные дилеры перекупают минералы у мелких и едут с товаром за границу. Таким образом, пока образец проделывает путь от месторождения до международной выставки, его цена возрастает в разы. Каждый человек на своём этапе получает определённую прибыль, причём эта прибыль составляет минимум десятки процентов. Часть своей коллекции я привёз с Урала, ездил туда несколько лет подряд к знакомым и на практику.
– Какие минералы было особенно тяжело добыть?
– Была одна запретная копь, на которую я ходил практически каждый день. До того, как мы с другом туда попали в 2002 году, про неё никто не знал. Она полностью заросла травой, и на отвалах росла малина. О том, что копь продуктивная, никто не догадывался. Друг случайно всковырнул ногой булыжник и увидел бериллы. Мы взяли кайло, кувалду и, когда скосили заросли малины, начали копать. Вскопали полутораметровую траншею, а копать среди таких камней довольно тяжело. Нужно всё разбирать вручную, перекидывать, в это время жара 30 градусов, полно комаров, и солнце почти не пробивается через густой лес. В полутьме видно плохо. Вот такие сложности возникали.
– Что движет Вами в это время?
– Азарт искателя, джеклондонская «золотая лихорадка», когда понимаешь, что до тебя здесь никто не искал, и эти отвалы могли лежать полторы сотни лет. Раньше люди не так ценили камни. Малахит являлся обычной рудой для выплавления меди, его кидали в отвал, не рассматривая в качестве поделочного камня. То же самое и с бериллами и топазами. Брали только ювелирное сырьё. Малейшая трещинка в кристалле считалась дефектом, и кристалл тут же выбрасывали. Сейчас эти минералы стоят десятки тысяч, некоторые миллионы рублей.
Ещё есть воспоминания о практике. Когда забираешься на гору Круглая – одну из самых высоких вершин на алтайском Тлянском полигоне, ходишь по хребтам, и вся местность как на ладони. Высота горы – 801 метр. С неё хорошо видны все близлежащие горы. Ты стоишь выше облаков и провожаешь взглядом невообразимые закаты над озёрами. У нас, студентов, была традиция встречать «солнечный ветер» – рассвет, и провожать закат. С последним солнечным лучом по телу пробегает озноб. Не знаю, с чем это связано, но чувствуешь прилив энергии. Такие вещи, как и собирательство, трудно передать словами – их нужно пережить лично.