Стивен Везерол (Stephen Wetherall), главный исполнительный директор Lucapa Diamond, недавно принял участие в конференции по инвестированию в африканскую горнодобывающую промышленность в Кейптауне, Южная Африка, где он встретился с Мэтью Няунгуа (Mathew Nyaungwa) из агентства Rough&Polished и дал ему эксклюзивное интервью. Они обсудили первый международный алмазный аукцион Анголы, проведенный в рамках новой политики страны по торговле алмазами, на котором были выставлены камни с рудника Луло (Lulo); программы компании по геологоразведке в Анголе, Австралии и Ботсване, а также их планы на будущее.
Ниже приводятся выдержки из интервью:
Как вы оцениваете недавно состоявшийся аукцион в Анголе, на котором были выставлены камни с рудника Луло, которым управляет и частично владеет Lucapa?
Ажиотаж и интерес со стороны рынка были большими после введения в действие в Анголе новой политики по торговле алмазами. В этом самом первом в истории тендере принимали участие примерно 40 местных и зарубежных диамантеров, приглашенных на показ алмазов. Посещение на показах было очень хорошим, они продлились две с половиной недели в январе, и мы были чрезвычайно довольны конечными результатами тендерных торгов (US$16,7 млн получено за семь алмазов при средней цене US$33 530 за карат). Полученные нами цены были очень хорошими, принимая во внимание то, что рынок в настоящее время слабый, и для первого в истории тендера в Анголе, я думаю, все были очень довольны результатами.
Когда в следующий раз вы собираетесь проводить очередной тендер в Анголе?
Мы ведем переговоры с нашими ангольскими партнерами SODIAM (государственной компанией по торговле алмазами), которые организовали первый тендер в Луанде и, возможно, тендеры будут проводиться примерно шесть раз в год. Мы, вероятно, рассмотрим проведение следующего тендера для камней с рудника Луло в апреле или мае. Сейчас, когда мы уже провели самый первый тендер, мы начнем собирать отборные алмазы для второго. Мы недавно объявили о добыче алмаза типа IIа прекрасного цвета весом 128 каратов и драгоценного камня фантазийного пурпурно-розового цвета, и они, вероятно, будут включены в следующий тендер камней с Луло вместе с бесцветным алмазом типа IIа прекрасного цвета весом 75 каратов, добытым в конце 2018 года, и другими специальными камнями. Но это только рудник Луло, я не знаю, что заходят сделать другие производители алмазов в Анголе с точки зрения проведения тендеров или выбора других имеющихся каналов выхода на рынок, но, конечно, с нашей точки зрения, мы хотели бы проводить шесть раз в год.
В этой связи, какова договоренность с SODIAM?
Алмазодобывающая компания работает, как любая другая компания в мире. Вся выручка от алмазов идет на рудник, 100% поступлений за минусом роялти и маркетинговых расходов поступают на рудник для оплаты его эксплуатационных расходов, задолженностей, обслуживания его кредитов и выплаты акционерам или партнерам по проекту в виде распределения доходов или дивидендов. Не происходит разделения выручки, как ошибочно считают. То, что сделало ангольское правительство – по изменению маркетинговой политики, согласно которой раньше требовалось, чтобы они продавали всё компании SODIAM или через нее привилегированным покупателям, – так это то, что производителям алмазов предоставлено сейчас много каналов выхода на рынок. Производители алмазов могут взять 60% своего объема производства и продать их покупателям, которые, как они считают, обеспечат самую высокую добавленную стоимость или предложат самую высокую цену за их продукцию. Теперь производители алмазов принимают участие в направлении алмазов на рынок. 20% алмазов нужно продавать компании SODIAM, а также на поддержание местного производства бриллиантов и компаний с помощью поставок также и им. Важным аспектом в этом отношении является то, что эти другие продажи будут происходить по как можно более справедливым рыночным ценам или будут получены в рамках тех 60% алмазов, которые пойдут через другие каналы. Поэтому в Анголе происходят крайне положительные изменения. Теперь рудники будут получать полную рыночную стоимость, а производители алмазов смогут реинвестировать больше, и отрасль, очевидно, должна процветать за счет бόльших поступлений, бόльших денежных потоков, более высоких поступлений в виде налогов и от уплаты роялти. Я имею в виду, что выгоды огромные с точки зрения того, чего достигнет Ангола.
Насколько далеко вы продвинулись с вашей геологоразведкой кимберлитов в Анголе?
Мы только что завершили свой первый полный год программы систематического бурения, мы провели бурение более чем 90 целей, около 70 из которых подтверждены в качестве кимберлитов. Мы ожидаем результаты химико-минералогического анализа примерно для 40 кернов, и когда они поступят, мы добавим их к уже имеющимся результатам. Эти результаты позволят определить, какие кимберлиты мы добавим к своему списку для последующей работы. Мы откажемся от оставшихся кимберлитов, а также выберем свою следующую партию из 50-60 целей для бурения в 2019-2020 годах. Как вам известно из наших предыдущих бесед, Мэтью, у нас более 300 аномалий под этими крайне специфическими аллювиальными месторождениями, поэтому мы должны систематически пройти через них и либо объявить их в качестве перспективных, либо отказаться от них. Мы считаем, что эта систематическая программа является правильным путем, в отличие от специальной программы.
Каков ваш прогноз в отношении объема производства алмазов на год в Анголе?
Мы собираемся увеличить свои темпы производства на россыпях в 2019 году за счет введения третьей смены. Мы только что провели наше общее собрание с нашими партнерами по проекту, на котором единогласно решили, что Луло будет работать в три смены на установке, и получит дополнительные средства от своих денежных потоков от операционной деятельности. Это позволит Луло увеличить свой объем производства алмазов больше чем на 25%, поэтому мы этим очень довольны и это должно принести свыше US$40 млн поступлений от этого рудника.
Что вы предпринимаете для добычи крупных камней на концессии Луло?
На Луло дело заключается не в том, чтобы делать что-то особенное для получения крупных камней на концессии, нам очень повезло, что крупные камни буквально валяются на концессии. Нам также очень повезло, что не требуется дробить твердые породы на установке обработки аллювиальных камней, поэтому мы не страдаем от какого-либо значительного разрушения алмазов. Мы обычно получаем аллювиальные алмазы в виде одного камня, а не нескольких камней. На самом деле мы ничего не предпринимаем, чтобы добывать крупные камни, но, естественно, мы расширяем свои производства и будем вести добычу на большем числе участков для обработки на установке в течение года. Очевидно, на руднике Мотае (Mothae) ситуация несколько иная, так как это кимберлитовая трубка, и все же требуются дробильные линии для измельчения твердой руды до приемлемых размеров для дальнейшей обработки. С точки зрения выявления алмазов перед тем, как поместить их на меньшую линию вторичного дробления, мы используем самую передовую технологию и технологию сепарации с помощью рентгеновского просвечивания (XRT). У нас есть две линии XRT и линия XRT для крупной фракции для просвечивания руды, содержащей алмазы перед ее отправкой на вторичное дробление. Мы также используем технологию XRT и на руднике Луло, но несколько иной мощности, потому что мы не применяем какие-либо линии дробления на Луло.
Можете ли вы рассказать нам о других ваших проектах по геологоразведке за пределами Анголы?
Конечно, нам нравятся первые результаты, полученные нами в Австралии на проекте Брукинг. Мы получили несколько макро-алмазов в ходе программы шлихового опробования. По данным наземной и аэросъемки мы идентифицировали цели лампроитов для проведения бурения, и из самой первой же пробуренной скважины на участке Литл Спринг Крик (Little Spring Creek) мы получили порядка 119 микро- и макро-алмазов из керна весом примерно 87 кг. Мы продолжили работу, проводя более широкую программу бурения на этом участке, что дало еще большее количество микро-алмазов, свыше одной тысячи в этом буровом керне. Поскольку результаты наших последних отборов валовых проб с участка Литл Спринг Крик не соответствовали нашим пороговым значениям для промышленного освоения, мы считаем, что Брукинг остается высоко перспективным в плане открытия лампроитов, и есть много других целей для проведения геологоразведки. Мы также ведем геологоразведку в Ботсване, где у нас есть концессия на алмазном месторождении Орапа (Orapa), нам потребовалось какое-то время на получение разных разрешений на ведение буровых работ, которые нам недавно выдали.
Когда точно собираетесь вы начать буровые работы на объектах в Ботсване?
Недавно мы сообщили о том, что пересматриваем график программ дальнейших работ на Брукинге (Brooking) и Участке (Area) F на месторождении Орапа, поэтому точная дата пока еще не определена.
Есть ли у вас какая-то предшествующая информация об этих объектах?
Да, нам известно о работе, проведенной уже на проекте Участок F месторождения Орапа. Компанией De Beers были выявлены два кимберлита, один из них оказался алмазоносным, но они не стали проводить дальнейшую работу на этом кимберлите. Есть также третья цель для бурения на этом проекте. Это аномалия, которую мы выявили в ходе проводимых нами геомагнитных съемок.
Каков ваш бюджет на геологоразведочные работы?
Я считаю, что первый раунд буровых работ в Ботсване будет стоить около $100 000.
Занимаетесь ли вы самофинансированием своих геологоразведочных работ, если нет, то трудно ли получать финансирование?
Мы стараемся проводить финансирование самостоятельно насколько это возможно, и это было одной из основных причин строительства рудника в Анголе. Наша стратегия предусматривала использование части денежных потоков компании Lucapa с этого рудника для реинвестирования их в геологоразведку кимберлитов. Это оказалось очень успешным делом, и у нас были дополнительные средства для погашения кредита и средства для выплаты дивидендов, которые мы использовали для реинвестирования в геологоразведку источника. На месторождении Орапа в Ботсване и Брукинг в Австралии, конечно, мы привлекли средства акционеров, необходимые для ведения геологоразведочных работ, и мы также использовали часть средств для погашения кредита, которые поступили нам с Луло, на геологоразведку. В нынешней обстановке очень трудно изыскивать финансирование для геологоразведки с нуля. Я считаю, что отрасли необходимо тратить больше средств на это, потому что ей нужно начать делать новые источники поставок, так как крупные рудники стареют, и я думаю, что предложение в недалеком будущем начнет снижаться, если мы не будем инвестировать в увеличение этих предложений. Обстановка гораздо сложнее, чем была раньше, что касается поиска финансирования для геологоразведки.
Говорят, De Beers начала производить выращенные в лаборатории алмазы с целью снижения цен на синтетические бриллианты. Как производитель природных алмазов, видите ли вы какую-то угрозу со стороны синтетических алмазов?
Я думаю, что этот вопрос лучше адресовать De Beers. Принимая во внимание то, сколько это стоит, я не думаю, что De Beers запустила Lightbox в попытке конкурировать в ценовом отношении с компаниями, выращивающими синтетические алмазы. Я полагаю, что De Beers занялась этим потому, что растет спрос на более дешевые ювелирные изделия с бриллиантами. У компании De Beers уже есть технология для поставок для удовлетворения такого спроса, но важно соответствующим образом формировать цену на более дешевые алмазы и бриллианты.
Обеспечение надлежащей дифференциации между выращенными в лаборатории алмазами и природными является, на мой взгляд, одной из основных целей стратегии, связанной с Lightbox: «Не путайте эти две вещи». Камни могут производиться значительными темпами в лаборатории или на производственных мощностях в любом месте в мире, они становятся дешевле с каждым годом, и, по существу, определенно не являются средством сохранения стоимости, и, как более дешевая альтернатива ювелирным изделиям, не имеют такой же эмоциональной привлекательности или ценности. С другой стороны, природные камни происходят из глубин земли, им много миллионов лет, они являются исчерпаемым редким ресурсом и поэтому являются средством сохранения стоимости и выражают эмоции. Я считаю, что стратегия De Beers в большей мере нацелена на это – есть растущий спрос на более дешевые синтетические бриллианты, но они не являются природными бриллиантами и должны иметь соответствующую цену. Они не должны продаваться так же, как природные бриллианты. С моей точки зрения, вижу ли я угрозу? Нет, я бы не использовал это слово – «угроза». Это новый спрос на дешевые ювелирные изделия, есть рост предложения, и возникнет рынок для них. Например, когда я был моложе и мои заработки не позволяли мне купить хороший автомобиль, я купил более дешевую машину, или так как мне хотелось иметь часы, я вынужден был купить недорогие часы. Сейчас, когда я продвинулся по кривой доходов, я могу позволить себе более дорогие предметы роскоши, которые мне нравятся. Я считаю, в этом есть также естественное движение вперед. Поэтому я не считаю это угрозой, это более раннее приобщение к бриллиантам. Мы должны помнить, что сейчас мы являемся двумя частями одной и той же отрасли, и я считаю, что нам необходимо лучше взаимодействовать и начать работать вместе, а не использовать при продаже недостатки товара друг друга, это не идет на пользу алмазной отрасли вообще, частью которой мы оба являемся.
Каковы ваши планы на будущее?
Мы работаем в нишевой дорогостоящей части алмазного сектора, так как формирование цен за карат в долларовом выражении более устойчивое для крупных бриллиантов большего размера и большей стоимости ввиду их нехватки. Это является главной отличительной чертой между Lucapa и, вероятно, многими другими компаниями, производящими алмазы в больших объемах. С нашей точки зрения, мы собираемся продолжить свою стратегию роста, согласно которой мы всегда ищем возможности для роста как внутри компании, так и новые, например, движение дальше вниз по цепочке стоимости алмазов, где мы, как компания, можем получить дополнительную стоимость для предприятий, в которые мы инвестируем.
Какую часть цепочки стоимости будете вы рассматривать?
Мы много лет занимаемся геологоразведкой, поэтому находимся в самом начале цепочки стоимости. Затем мы разрабатывали рудник, поэтому продвинулись на один шаг дальше и стали производителем алмазов, продавая свой продукт, как говорится, у ворот рудника. Я раньше работал с избранными диамантерами в партнерствах, где стоимость, полученная от производства крупных исключительных камней, делилась между диамантером и производителем алмазов, и я хотел бы таким же образом привлекать часть стоимости, вырученной от продажи нашего продукта за пределами рудника, назад на предприятия, в которые мы инвестировали средства. Поэтому мы будем стараться сделать следующий шаг вниз по цепочке стоимости – в огранку и полировку. В настоящее время мы подыскиваем партнера. Мы не хотим конкурировать со своими клиентами, я бы хотел работать вместе с ними по добавлению стоимости для обеих наших соответствующих компаний, но важно возвращать часть этой стоимости назад на рудники, в которые мы инвестируем.
Где вы собираетесь открыть магазин?
Я не думаю, что мы собираемся открыть магазин как таковой. Я считаю, что есть очень хорошие производители бриллиантов или диамантеры, у которых есть свои собственные производственные мощности, и, если мы сможем войти с ними в партнерские отношения, мы сможем использовать их мощности и их бренды. Есть также очень хорошие самостоятельные производители бриллиантов по заказам, которые будут производить огранку и полировку за плату. Поэтому мы сначала собираемся идти таким путем. Пока нет адекватной бизнес-модели для этого, я не вижу необходимости тратить капитал на создание производственных мощностей и фабрик, которые уже существуют. Есть очень хорошие и опытные фабрики и высокопроизводительные партнеры, с которыми уже можно работать.
Знаете ли вы, когда это начнется, или проект еще находится в начальной стадии развития?
Мы сказали, что в 2019 году мы хотели бы заняться расширением этой стратегии. Принимая во внимание то, что рудник Мотае (в Лесото) сдается в эксплуатацию и ожидается поступление крупных отборных камней с этого ресурса, мы будем работать с нашими государственными партнерами, чтобы посмотреть, какие камни будут подходящими для партнерства. Что касается ангольского правительства, они ясно дали понять, что они предпочли бы, чтобы местные производители бриллиантов получали поддержку и, вероятно, существует стратегия, чтобы мы тоже делали что-то подобное. Поэтому мы планируем сделать свои первые шаги в этом направлении в 2019 году!
Мэтью Няунгуа, шеф-редактор Африканского бюро, Rough&Polished
