Сьерра-Леоне пересмотрит свой закон о рудниках и полезных ископаемых, который, среди прочих вопросов, проложит путь к созданию государственной компании, которая сможет закупать алмазы у старателей, заявил чиновник.
Генеральный директор Национального агентства по добыче полезных ископаемых (National Minerals Agency) Сьерра-Леоне Джулиус Маттаи (Julius Mattai) в эксклюзивном интервью заявил корреспонденту Rough&Polished Мэтью Няунгуа (Mathew Nyaungwa), что в настоящее время государство только проводит оценку алмазов, но изменения не за горами.
В настоящее время старатели продают алмазы агентам, которые, в свою очередь, продают дилерам. Дилеры также продают камни экспортерам, которые, в конечном итоге, отправляют их в Антверпен или на Ближний Восток.
Маттаи также приветствовал пилотный проект GemFair (Ярмарка драгоценных камней), осуществляемый компанией De Beers, целью которого является формализация сектора старательской и мелкомасштабной добычи в Сьерра-Леоне путем повышения стандартов и открытия нового источника поставок этических алмазов через ведущий в отрасли канал сбыта этой группы.
Проект стартовал с 16 участниками, и в настоящее время в GemFair участвуют 94 объекта, каждый из которых соответствует минимальным этическим и эксплуатационным требованиям, предъявляемым группой.
Ниже приведены выдержки из интервью:
В большинстве случаев, когда люди говорят о добыче алмазов в Сьерра-Леоне, они всегда ссылаются на годы так называемых «кровавых алмазов». Что делает или сделало ваше правительство, чтобы обелить имидж местного алмазного сектора?
Вы абсолютно правы. Сьерра-Леоне была запятнана «кровавыми алмазами», поскольку, как вы знаете, с 1999 по 2001 год у нас в Сьерра-Леоне была гражданская война. В те дни велась незаконная старательская добыча алмазов. Эти деньги использовались для покупки оружия и поддержания войны. Но на то, что произошло в эти годы, мир отреагировал. В 2003 году у нас начала действовать схема сертификации Кимберлийского процесса (Kimberlite Process Certification Scheme), и это очень помогло с точки зрения цепочки ответственности и обеспечения сохранности, а также с точки зрения экспорта алмазов. До 2003 года мы получали около $40 млн в год от старательской и промышленной добычи алмазов, а в 2019 году мы получили около $69 млн только от добычи старателями. Заслугой правительства является то, что мы очень серьезно относились к КП, предоставляя обучение. Мы также попытались формализовать некоторые элементы добычи старателями, проводя их обучение. Однако самой большой проблемой является само определение, которое носит очень ограничительный характер. Людям разрешается добывать только на участке площадью в полгектара и на глубину не более 10 метров, они могут использовать простые инструменты. Истощение ресурсов является фактом, поэтому в настоящее время становится все труднее найти алмазы, которые массово добываются старателями. Некоторые из них незаконно использовали тракторы, а некоторые вели себя безответственно. Это привело к значительному ухудшению состояния окружающей среды. Итак, шаги, которые мы предприняли для обеспечения повышения производительности труда, улучшения охраны здоровья, повышения безопасности и охраны окружающей среды, включают обучение с целью формализации сектора. Кроме того, мы работаем с соседями в Либерии и Гвинее, чтобы свести к минимуму контрабанду алмазов через границу. Регион Экономического сообщества западноафриканских государств (Economic Community of West African States, ECOWAS) также изучает этот вопрос. Мы также использовали мониторы для отслеживания добычи полезных ископаемых в стране. Мы разработали системы, чтобы четко отображать добычу на карте, разрабатываем информационные системы, чтобы вести учет работы старателей ...
Сколько старателей вы лицензировали в стране?
В 2019 году мы лицензировали 1 500 старателей, но в этом секторе прямо или косвенно занято очень много людей. Трудно дать вам точные данные, мы располагаем цифрой примерно от 300 000 до 500 000. Диапазон такой большой потому, что старательская добыча ведется очень нерегулярно, люди полагаются на неподтвержденные данные, а иногда и на эмоциональные ощущения. Так, их число меняется. В сезон дождей количество снижается, а затем повышается в сухой сезон. Поэтому у нас есть люди, прямо и косвенно занятые в этом секторе.
Как долго действует лицензия на старательскую добычу?
Лицензии обычно выдаются на один год с возможностью продления три раза в течение трех лет подряд.
Сталкиваетесь ли вы с проблемой нелегальной добычи полезных ископаемых в стране? Если да, то что вы делаете для решения этой проблемы?
Хотя много внимания было уделено нелегальной добыче, у нас больше проблем не с нелегальной добычей, а с безответственной добычей.
Что вы подразумеваете под безответственной горной добычей?
Те, кому были предоставлены лицензии на деятельность в пределах их участков, не должны превышать предоставленные им полгектара. Так как некоторые из них на самом деле превышают его, они должны, по крайней мере, провести восстановление участка, а они этого не делают, потому что работают разово, они просто поработают там и идут дальше. Сейчас, так как мы приняли некоторые строгие меры для отслеживания тех, кто ведет нелегальную добычу, наш процесс мониторинга и лицензирования улучшился. Таким образом, количество нелегальных алмазодобытчиков фактически уменьшилось, но количество безответственных алмазодобытчиков возросло. Вот где мы сталкиваемся с проблемой: состояние окружающей среды фактически ухудшается больше на тех участках, где у старателей есть настоящие лицензии, где люди закончили работу и уже не видели того, что им хотелось бы, и они просто оставляли это место и шли дальше.
Так что вы делаете для того, чтобы остановить эту безответственную горную добычу?
Сначала мы попытались обратить внимание алмазодобытчиков, что они должны знать о том, что у них есть права на горную добычу, а также есть обязанности. Они должны соблюдать закон там, где они собираются вести добычу и где они должны привести все в порядок, это их обязанность. Они не должны использовать детский труд или применять химические вещества, которые не разрешены к использованию. Так что, для нас важно было проинструктировать и просветить их, но, тем не менее, мы все еще используем метод «кнута и пряника». Мы даем вам «пряник», а если вы являетесь постоянным нарушителем, мы отзываем вашу лицензию.
Что делают старатели со своими алмазами?
Большая часть алмазов экспортируется официально, они на самом деле отправляются в Бельгию, Антверпен и на Ближний Восток.
Прежде чем они доставят их в Антверпен, есть ли какая-либо государственная организация, которая покупает у них необработанные камни, или они просто экспортируют их самостоятельно?
Я как раз говорю, в этом районе старательской добычи мы просто даем им лицензии на добычу, но существует целая цепочка ответственности и обеспечения сохранности. Таким образом, те, кто разрабатывают карьеры, имеют систему поддержки, есть люди, которые предоставляют им финансовую поддержку, и эти люди также продают агентам, агенты продают дилерам, а дилеры продают экспортерам из этой цепочки.
Значит, государство никак не участвует в этом?
Нет, государство в настоящее время не покупает алмазы, добытые старателями, а мы проводим их оценку. Именно на это мы сейчас и обращаем внимание при пересмотре Закона о рудниках и полезных ископаемых, на необходимость создать государственную компанию, которая может на самом деле покупать у этих старателей. В настоящее время некоторые из них даже контрабандой переправляют алмазы через границу в Гвинею и Либерию. Итак, мы пересматриваем закон,... чтобы привести его в соответствие и внести некоторую прозрачность. В некоторых сделках много противозаконного, и мы только что в 2019 году приняли политические меры против этого, когда мы обнародовали политику Сьерра-Леоне по старательской добыче, и мы преобразуем ее в законы и нормативные акты, чтобы улучшить ситуацию в секторе.
В 2018 году мы видели, что De Beers предложила пилотный проект, который она называет GemFair, и до сих пор сотрудничала с большим количеством старателей в вашей стране. Как вы прокомментируете это?
Довольно интересно то, что представители De Beers приезжали ко мне в прошлом году, они сделали презентацию, я очень увлекаюсь технологией вообще, технологией блокчейна, полностью представляю, как это можно использовать в цепочке ответственности и обеспечения сохранности, особенно в области поставок. Я также посмотрел на Кимберлийский процесс, который хорошо работает с точки зрения экспорта, но что нам нужно сделать, так это рудник для экспорта. Это вызывает озабоченность, поэтому пилотная программа GemFair, предложенная De Beers, имеет смысл и полезна. Я был свидетелем пилотного проекта и видел результаты, которых он добился в Сьерра-Леоне, но, опять же, это был пилотный проект, все имеет свои преимущества и недостатки. Нам нужно внимательно посмотреть на это, а если есть что-то ценное, мы можем использовать все ценное, и посмотреть, как мы можем распространить это по всей стране и даже в субрегионе или в Африке. Поэтому я думаю, что нам нужно работать с De Beers, и не только в Сьерра-Леоне, но KP и те, кто заинтересован в инновациях с целью улучшения ситуации в этом секторе, должны объединиться и использовать новейшие технологии. Если нам нужно использовать беспилотники для мониторинга, анализ больших данных или искусственный интеллект, надо использовать. Поэтому я доволен шагами, предпринятыми De Beers, но, опять же, они не могут сделать это изолированно, им приходится также работать с принимающей страной и населением. Внедрение сложной технологии в тех областях, где сами люди неграмотны или даже не могут понять или оценить технологию, создает узкие места. Так что, я думаю, это нужно рассматривать с точки зрения достижения беспроигрышной ситуации.
Похоже, вы много говорите о старательской добыче алмазов, проводятся ли какие-либо операции в промышленном масштабе?
У нас есть только одна крупная промышленная алмазодобывающая компания - Koidu Holdings, дочерняя компания Beny Steinmetz Group. В 2012 году она заключила договор аренды на разработку полезных ископаемых, сначала она вела добычу открытым способом, а три года назад она перешла на подземную разработку. У нее дела идут хорошо. Как я уже сказал, это единственная крупномасштабная лицензия на добычу полезных ископаемых, которая имеется сегодня в области добычи алмазов. В 2019 году они экспортировали алмазы на сумму $105 млн. Я не могу сказать вам общий вес в каратах, но я думаю, что он превышает 600 000 каратов. За год до этого они заработали около $93-94 млн. Так что, у них все хорошо, они обеспечили много рабочих мест людям, они также в некоторой степени упорядочили ситуацию в секторе, поэтому я думаю, что нам также нужно тесно сотрудничать с ними. Мы хотим создать конкуренцию, мы хотим привлечь других инвесторов, которые придут и будут конкурировать с ними.
На самом деле я собирался спросить, есть ли другие крупные алмазодобывающие компании, заинтересованные в Сьерра-Леоне (прервано) ...
К этому сектору проявлялся большой интерес. В настоящее время у нас есть Sierra Diamonds, у нас есть алмазный проект Тонгума (Tonguma), у нас есть Meya Mining, я думаю, что она базируется в Намибии. Они также проявили интерес. Существуют новые открытия, что касается даек, и большинство из них в настоящее время либо готовятся к запуску в производство, либо готовится банковская экспертиза и экономическое обоснование для них. Мы твердо верим, что в ближайшие пару лет у нас, вероятно, появятся два или более крупных добывающих предприятия в алмазном секторе.
Каково будущее алмазодобычи в Сьерра-Леоне?
Будущее алмазодобычи выглядит сложным, так как самая большая угроза для нас - это технологии. Мы знаем о синтетических алмазах, мы также полностью осознаем, что динамика численности населения меняется, и у поколения двухтысячных может не быть такого же благоприятного отношения к природным алмазам, как у старого поколения (прервано).
Вы имеете в виду бэби-бумеров?
Да, бэби-бумеров, поэтому качество синтетических бриллиантов повышается, и бриллианты, которые производятся в лаборатории, даже очень трудно отличить от природных. Сложно прогнозировать рынок, но все, что я могу сказать, - на нем есть конкуренция. Таким образом, синтетические алмазы - это то, к чему мы должны внимательно присмотреться, и нужно начать думать о последствиях для стран, которые полагаются на экспорт алмазов и бриллиантов в своем широкомасштабном устойчивом развитии. Это может стать проблемой, но мы просто должны делать все возможное в данный момент ...
Мэтью Няунгуа, шеф-редактор Африканского бюро Rough&Polished
